В работе «Кто придумал Шекспира?»
исследуются особенности издания Фолио
1623 г. произведений Вильяма Шекспира.
Делается вывод, что авторство принадлежит
семье Мэри Сидни-Герберт гр. Пембрук.

Альфред Барков

О книге Валентины Новомировой
«Кто придумал Шекспира?»

Киев, Изд. Т. Квасова, 2003. ISBN 966-96273-0-3, 288 c.

— Кстати, у вас там где-то на Украине живет антистратфордианка по фамилии Новомирова (www.vert.kiev.ua/004/shakesp.htm). Вы с ней, случайно, не знакомы?

— Случайно — нет. От Вас впервые услышал... Скачал, прочитал... Нет, это, пожалуй, не Флорова. И даже не Гилилов... Или у нее дьявольский нюх, или не все говорит, что знает... В некоторых моментах попала в самую точку...Недаром пословица гласит: послушай женщину и сделай вид, что делаешь наоборот...

(Из частной переписки)

 

Книга Валентины Новомировой "Кто придумал Шекспира?" вышла в свет в феврале 2003 г. Посвященная обоснованию гипотезы, что в роли "Шекспира" выступали сыновья Мэри Сидни-Герберт — Вильям, граф Пембрук и Филип, граф Монтгомери, она появилась как нельзя более кстати. После того, как на циклотроне в Беркли была установлена подлинность рукописных "авторских" правок, сделанных на экземпляре Фолио Шекспира издания 1632 года ("Фолио Перкинса" — об этом можно узнать на сайте Джона Бейкера), не может не возникнуть вопрос о пересмотре всех гипотез о личности того (или — "тех"), кто создавал произведения под именем "Вильям Шекспир". Ведь к этому времени в живых не осталось ни одного из тех нескольких десятков кандидатов, которых поклонники их творчества прочили на роль "Шекспира" (по данным Роберты Бэллантайн, Кристофер Марло умер 21 ноября 1621 года, через два месяца после смерти Мэри Сидни Герберт графини Пембрук).

Так что, как говорится, ложка к обеду...

... Похоже, что, обосновывая свою гипотезу об авторстве "Шекспира", госпожа Новомирова вовсе не учитывала эти двадцать тысяч авторских правок в "Фолио Перкинса" — создается впечатление, что об этом факте она просто не знала: в ее объемной книге (288 страниц более чем убористого текста) я не нашел ни одного упоминания об этом! А ведь "Фолио Перкинса", напрочь перечеркивая все остальные версии авторства, оставляет в качестве единственной правдоподобной именно версию госпожи Новомировой. Ну просто лыко в строку... Ведь Филип Генри после смерти графини Пембрук и старшего брата оставался едва ли не единственным из стоявших близко к той самой когорте "Фениксов", кто обладал правом вносить такие правки в тексты Шекспира (или мог считать, что обладает таким правом).

Представляется, что неожиданно для самой госпожи Новомировой, ее версия может быть проверена относительно легко: сличением почерка Филипа Генри графа Монтгомери, графа Пембрук, и прочая... с почерком, которым были учинены те самые двадцать тысяч правок в "Фолио Перкинса" (Джон Бейкер даже приводит на своем сайте изображения некоторых из правок).

Дай-то Бог!

 

... В общем-то, я не собираюсь делать здесь критический разбор плодов многолетних упорных трудов — мое сознание работает в другом режиме, который для критики не подходит. В любой работе всегда есть полезные зерна, не всегда замеченные даже самим автором — бывает, какой-нибудь внешне незначительный факт вдруг оказывается либо долгожданным недостающим звеном к чему-то своему, давно вынашиваемому, либо просто играет роль подсказки, в каком направлении следует продолжить поиск.

К счастью, такими фактами-жемчужинами книга В. Новомировой изобилует — работа проделана действительно очень большая, причем многочисленные первоисточники явно читались и анализировались самим автором (в отличие от некоторых авторов бестселлеров по шекспировской тематике, пользующихся чужими переводами, причем весьма сомнительного качества). Как всякое добротное исследование, книга госпожи Новомировой, предлагая определенные ответы (в данном случае — в форме решения вопроса об авторстве "Шекспира"), все же обогащает читателя многочисленными вопросами, которые заставляют думать... Искать... Находить неожиданные параллели...

Чтобы обозначить свое чисто субъективное видение той интеллектуальной ниши, в которую вписывается книга "Кто придумал Шекспира?", позволю себе сравнить шекспироведение с рассыпанными и беспорядочно перемешанными элементами мозаики, в роли которых выступают различные версии авторства (те шекспироведы, которых якобы интересует только, что именно написал Шекспир, а не кто он такой — вовсе не шекспироведы, ибо в силу автобиографичности творчества Шекспира попытки решать вопрос о содержании его произведений в отрыве от вопроса о его личности — не более чем наукообразная профанация в форме надувания щек. Вопрос авторства "Шекспира" вовсе не риторический — он напрямую связан с содержанием его творческого наследия). По каждому из элементов мозаики собраны интереснейшие материалы в пользу причастности основных "претендентов" на роль Шекспира к созданию шекспировского канона. Беда наша в том, что приверженцы каждой из версий, обладатели колоссального богатства, начисто отвергают изумительные находки на других направлениях — не забывая при этом дружно обижаться на косных стороннников "стратфордианской" версии, которые вот-де не хотят понять и принять...

... Так вот — в этой рассыпанной и беспорядочно перемешанной мозаике книга "Кто придумал Шекспира?" является, по сути, новым элементом, без которого единая, цельная картина авторства творений "Шекспира" будет неполной. Ибо "точка", в которую так метко попала госпожа Новомирова, представляется не столько этой "парой братьев" в лице Вильяма и Филипа, сколько парой Филип Сидни — Мэри Сидни Герберт. Причем сама госпожа Новомирова, которая формально начинает свое построение с того, что по совету Бена Джонсона "вырезает" портрет "мистера Шекспира" в Большом Фолио и видит сквозь образовавшееся отверстие имена двух братьев как истинных авторов, на протяжении всей книги так или иначе возвращается к паре Сидни-Мэри как к "основным" Фениксам. Что-то, с ее точки зрения не главное, остается обозначенным пунктиром; что-то — просто незамеченным или проигнорированным. Но таково уж свойство психологии "мозаичного шекспироведения", без кропотливого труда которого просто не из чего будет составлять единую картину.

 

Для себя лично я нашел много ценного — от указания на свои собственные досадные ошибки (к счастью, не играющие решающей роли в построениях) до подтверждения своих гипотез, изложенных ранее с большей или меньшей долей робости. Ибо таково свойство "шекспироведческой мозаики" — увлекаясь своим направлением, все же хоть как-то обозначать пограничные области с другими версиями. Уж каким, казалось бы, твердым приверженцем "марловианской" версии является Джон Бэйкер, а ведь не стесняется выдавать информацию, которая противоречит "ортодоксальной" марловианской версии авторства "Шекспира" (если кто-то подумает, что все "марловианские" версии отстаивают с пеной у рта идею о Кристофере Марло как "Шекспире", то это вовсе не так; например, Марловианское Общество США начисто отвергает любые упоминания о том, что Марло мог быть причастен к созданию произведений Вильяма Шекспира). Таков, например, его материал, в котором он пишет о сходстве портрета Шекспира в Фолио с чертами лица королевы Елизаветы — о материале в отношении "Фолио Перкинса" как начисто опровергающим идею авторства Марло вообще не говорю...

Пересказать все ценное, что нашел для себя в книге Валентины Новомировой, будет, видимо, непросто. Поделюсь радостью знакомства лишь с некоторыми моментами — для кого-то более важным, возможно, оказалось бы что-то другое.

Вот госпожа Новомирова цитирует поэму-оду Бена Джонсона Шекспиру (строка 22, стр. 229): "Твое искусство — памятник без могилы"; она считает, что Джонсон посвятил поэму памяти Мэри Сидни Герберт, и эта точка зрения заслуживает пристального внимания, тем более что речь идет о монументе, сооруженном на могиле Вильяма Шекспера. Представляется, что упоминание о "памятнике без могилы" может скорее относиться к Кристоферу Марло: он умер почти одновременно с Мэри, однако точное место его захоронения в Венеции действительно неизвестно. Далее, на стр. 239 цитируется панегирик Леонарда Диггса "Памяти умершего автора мастера В. Шекспира", в котором есть такие слова: "... Когда этот камень обветшает И Время разрушит стратфордский монумент..." (And Time dissolutes thy Stratford Moniment). О буквальном значении этой строки говорить не приходится: по поводу двусмысленности словечка Momiment в послании Диггса писал И.М. Гилилов (на шотландском диалекте это слово означает "посмешище"). Один из анонимных оппонентов упрекнул его в натяжке с привлечением этой опечатки, И.М. Гилилов даже оправдывался. И напрасно: в том же Большом Фолио, в знаменитой поэме Бена Джонсона слово Momiment транскрибировано точно так же. Жаль, что ни Гилилов, ни его оппонент не заметили этого: фактически, речь может идти не об опечатке, а о скоординированной мистификации.

Далее, на стр. 259-260 В. Новомирова снова возвращается к этому памятнику и надписи на стене, где установлен бюст, обращая особое внимание на фразу, гласящую, что надпись предназначена для тех, "кто умеет читать" — далее следует подробный разбор. Отдавая дань восхищения скрупулезности госпожи Новомировой, использующей все известные ей материалы, отмечу, что как этот памятник, так и связанные с ним странные по своему характеру надписи являются предметом пристального внимания шекспироведов уже не первую сотню лет. Поэтому любое новое мнение по этому поводу представляет несомненный интерес.

И все же должен добавить, что Роберта Бэллантайн выявила в этих знаменитых текстах (на могильной плите Шекспира и на стене у бюста) наличие анаграмм, из содержания которых прямо следует, что Шекспиром являлся Кристофер Марло. Если это действительно так (подделать анаграмму под исходный текст практически невозможно), то упоминание о захоронении в церкви Св. Троицы в Стратфорде-на Эйвоне как о "памятнике без могилы" приобретает иной, совершенно конкретный смысл (см. материал о вскрытых Робертой Баллантайн анаграммах Кристофера Марло).

Из других особо интересных моментов в книге "Кто придумал Шекспира?" отметил бы подлинное открытие, сделанное Валентиной Новомировой в отношении творческой истории создания "Кориэтовых нелепостей" и последующих книг о Томасе Кориэте. Всякий читавший труд И.М. Гилилова (интересно, есть ли такие, которые не читали его?) знает, что фигура этого литературного героя каким-то образом связана с именем Шекспира (или по крайней мере с кругом Шекспира). Каким именно образом, пока никто наверняка не знает — повидимому, для начала нужно четко установить, кто же все-таки был Шекспиром.

Открытие Валентины Новомировой заключается в том, что она первая установила, что в пародийном литературном образе Томаса Кориэта выведена конкретная историческая личность — знаменитый английский астроном, математик и путешественник Томас Хар(р)иот. Уже само по себе это открытие Валентины Валентиновны достойно восхищения — жаль только, что она уделила его описанию так мало внимания. А ведь на таких открытиях люди не только диссертации защищают...

Но это еще не все...

... Известно, что Томас Хар(р)иот был другом Кристофера Марло; он возглавлял кружок радикально настроенных интеллектуалов, куда входил и Марло. Для тех, кто давно читал книгу И.М. Гилилова, напомню, что в "Кориэтовых нелепостях" описано пятимесячное путешествие по Европе, пеший переход из Италии через Альпы; четверть объема всего материала занимает описание Венеции. Оказывается, что все это соответствует той "посмертной" биографии Кристофера Марло, как ее на основании выявленных анаграмм реконструировала Роберта Бэллантайн. В частности, Марло описал в анаграммах свой пеший переход через Альпы в Италию; что же касается Венеции, то это — то самое место, с которым была связана практически вся его жизнь на протяжении почти тридцати лет после "официальной" смерти 1593 года... Кстати, там же в анаграммах Марло упоминает и о том, что Мэри Сидни-Герберт графиня Пембрук была его любовницей (это к тому, что на некоторых "марловианских" сайтах можно увидеть утверждения, что по крайней мере один из двух ее сыновей, которым посвящено Большое Фолио, мог быть зачат от него).

Так что блестящая находка в отношении Томаса Хар(р)иота — тоже ложка к обеду. Который, кстати, отнюдь не отменяет большей части из того, что В. Новомирова пишет в отношении причастности семьи Мэри Сидни-Герберт к "тайне Шекспира". Это — две части все той же мозаики; они не противоречат, а, наоборот, дополняют друг друга.

 

Не менее интересное для меня в этой книге — скрупулезное описание портрета Мэри Сидни Герберт Якобы Мэри Сидни графиня Пембрук графини Пембрук (он помещен на стр. 253). Посвященное обоснованию того, что "Лебедем Эйвона" (то есть, Шекспиром) является именно эта особа, оно включает в себя разбор деталей, которые свидетельствуют явно в пользу этой гипотезы. То, что Мэри Сидни Герберт действительно являлась одной из ключевых фигур в "тайне Шекспира" (даже одним из авторов!), сомнений не вызывает. Могу добавить от себя, что при всех дифирамбах в шекспироведении, роль этой женщины в "тайне Шекспира", как и ее истинное место в Елизаветинской Англии явно недооцениваются. Заслуга В. Новомировой заключается в том, что она выводит вопрос о роли графини Пембрук на новый уровень — и познания, и изучения. Все это так...

... Но могу добавить и другое. Валентина Валентиновна справедливо отмечает, что на портрете, обрамленном огромной надписью на латыни, доподлинно свидетельствующей, что изображенное на картине лицо женского пола — не кто иная как "Мария Сидни Гербет графиня Пембрук", изображена в общем-то не совсем она... Эта женщина — постарше, в парике, завитом мелкими колечками; черты лица вряд ли можно признать теми самыми, которые изображены на прекрасно сохранившихся портретах Делии. Но надпись есть надпись, она — часть сюжета картины, и не верить ей нельзя. Поэтому автор делает вполне справедливое заключение, что изображена все-таки графиня, сестра Филипа Сидни, мать тех самых братьев. И с этим трудно не согласиться — тем более что анализу подвергаются детали сюжета, каждая из которых несет свою особую смысловую нагрузку. И эту нагрузку В. Новомирова анализирует вполне скрупулезно (еще раз подчеркну: это — далеко не Гилилов) — в отношении тех деталей, которые она подвергла разбору. А разбирает она почти все детали. За исключением, пожалуй, одной: дама, оказывается, одета в горностай. Который превращает всю картину в такой же шарж, как и "Кориэтовы нелепости" или портрет Шекспира в маске — тот самый, из Первого Фолио, с которого В. Новомирова, собственно, и начинает свое исследование, безошибочно приводящее ее в Уилтон плейс, резиденцию семьи Герберт. (Гравюра с этого более чем интересного портрета графини приводится здесь с любезного разрешения автора гравюры В. Никольского).

... Нет, я вовсе не эксперт по определению личности на основании копий с портретов. Но если кто-то станет утверждать, что на портрете вместо заявленной Мэри Сидни Герберт графини Пембрук изображен стилизованный портрет королевы Елизаветы, это вряд ли вызовет мое удивление. Осмелюсь пригласить ознакомиться с коротким сюжетом с двумя портретами — графини Пембрук и королевы Елизаветы. Прошу обратить внимание на то, как изображены руки графини, и особенно ее перчатки. А потом обязательно ознакомиться с журнальным материалом В. Новомировой (он тоже называется: "Кто придумал Шекспира?") и обратить внимание на описание "зеркального" портрета Шекспира в сборнике поэм и сонетов Шекспира 1640 г. — там тоже обыгрывается спрятанная рука и одна перчатка. Во всяком случае, детали сюжетов сходны — возможно, именно в таких моментах и происходит стыковка фрагментов шекспировской мозаики.

Надежды на то, что текст этой книги скоро появится в Сети, нет — похоже, она обречена на переиздания, а некоторые авторы воздерживаются помещать текст в Сети, опасаясь падения спроса на печатную версию. Купить книгу в WEB-магазинах тоже нельзя — там ее нет. К счастью, Валентина Валентиновна любезно разрешила обнародовать свой е-мейл адрес: VNov@sns.org.ua .

С содержанием статьи Валентины Новомировой ("Кто придумал Шекспира?") можно ознакомиться в онлайновом журнале "Вертикаль".

 

 

alfred@barkov.kiev.ua

Copyright © A. Barkov, 2003
Launched on Mar. 24, 2003
Last updated on July 17, 2003


Хостинг от uCoz